Вероятно, об общих причинах психологических проблем можно говорить вечно – каждая теория, каждое направление – да что там, каждый специалист по-своему видит эти причины, исходя из собственного опыта, мировоззрения и теоретических предпочтений. И всякий раз, когда мы касаемся этой проблемы, мы сталкиваемся со множеством сложностей, ведь искать «причину всех причин» – забота скорее для олимпийских богов, чем для простых смертных. Однако, мы с завидным упрямством и постоянностью ищем – и кто знать, может быть однажды, человек и обретет это знание?..
Так или иначе, но сейчас я попытаюсь в сжатой форме изложить экзистенциально-психологический взгляд на эту проблему; и, хотя я и не настаиваю на непогрешимости этого направления, все-таки прошу обратить внимание на поданный ниже материал и задуматься о нем.
Я бы назвал экзистенциальную психотерапию – философской терапией. В ней есть место и общепринятым стандартным психологическим концептам, типа компенсации или вытеснения, толкования сновидений или защит, но основное положение в ней закреплено за пониманием человеческого существования. Это самое существование – экзистенция – не может быть осмысленна в исключительно научно-психологических терминах; она требует философского языка – и именно поэтому, экзистенциальная терапия – почти универсальна, так как позволяет использовать методы разных направлений, придерживаясь собственной традиции, при этом одинаково эффективно решая проблему.
Итак, теперь несколько замечаний по поводу звучного слова «невроз». В данном тексте я использую слово «невроз» как собирательный термин для всех психологических расстройств, имеющих тенденцию к длительному течению. Иначе говоря, невроз – это общее наименование психологических проблем, не переросших еще в патологию, но уже ощутимо негативно влияющих на жизнь человека. (Разумеется, предложенная формулировка – это обобщенный и во многом субъективный взгляд автора. На сегодняшний день же понятие невроз имеет большое количество формулировок, которые зависят от теоретического подхода).
Сделав эти предварительные замечания, обратимся, наконец, и к нашему вопросу.
Человек, рождаясь, обретает жизнь. Как мы помним – эта жизнь уникальная и неповторима; однако, не смотря на эту уникальность, существуют некие общие экзистенциальные данности, которые являются определяющими для нашего существования. Эти конечные данности интуитивно известны всем и каждому, они являются открытыми постулатами существования для человека. И именно они порождают конфликт – конфронтацию человека с данностями существования.
Ирвин Ялом, например, выделяет четыре данности, значительность которых проистекает уже исходя из самого их определения – это конечные данности, т.е. факторы, являющиеся неотъемлемым частью бытия-в-мире личности. Эти данности: смерть, свобода, бессмысленность и одиночество.
Смерть – самая важная, самая «легкооткрываемая» данность. Ребенок узнает о смерти еще раньше, чем о сексе, дружбе, любви. Все мы – смертны, и все мы рано или поздно умрем. Эта смерть – закономерная часть нашего существования. И что парадоксально: рождение нового человека – вовсе не закономерно, он может и не родится. Но каждый человек обязательно умрет.
Другой вопрос состоит в том, что смерть – это понятие, изобретенное нами для объяснения некого состояние «небытия», включающего в себя понимание момента – я есть и есть мой мир вокруг. Когда меня не станет – не будет ничего – ни этого мира, ни меня в нем – иначе говоря «бытие» обратится в «небытие». (Отдельно о смерти мы поговорим в следующей части). Однако, принять факт собственной смертности – очень сложная задача, и часто в терапии требуются едва ли не годы, чтобы человек осмысленно принял конечность своей жизни.
Свобода – это тоже проблема нашей жизни. Естественно, это слово приобрело ярко-выраженный эмоциональный аспект: герои истории, фильмов, книг, мифов стремятся к ней, они отдают жизнь за нее… но хочет ли человек быть свободным по-настоящему? Ведь свобода – это не анархия, это не состояние воли и духа, когда «делаю что хочу». Свобода – в первую очередь, это возможность брать на себя только ту ответственность, которую человек считает необходимой. И ключевое слово здесь – ответственность. А с этим у человека, особенного современного, конфликт – все чаще и больше за нас решают: культура, государство, общество, семья, религия и т.д.
Бессмысленность – широко известный философский вопрос, и поиск ответа «в чем смысл?..» занимает умы миллионов ежедневно (по крайней мере, хочется в это верить). Поиск смысла и значения – это то, что толкало человечество вперед. И естественно, столкнутся с тем, что жизнь – априори бессмысленна – величайшая трагедия, особенно для тех, кто создал видимость этого смысла. Экзистенциальная психология стоит на том, что изначального смысла не существует, и человек изобретает его самостоятельно. Насколько этот смысл оправдан – другой вопрос. (Кроме этого, наличие смысла – сильный защитных механизм перед понимаем смерти).
Одиночество – это нечто знакомое нам всем, то, что мы периодически ощущаем, даже находясь в кругу близких и друзей. Экзистенциальное одиночество, вызванное тем, что наше существование и переживания уникальны и в следствие этого никогда не будут полностью поняты, приняты и «вовлечены» в другою жизнь. Как правильно сказал Ирвин Ялом, «сколько бы не были мы близки к кому-то, между нами всегда остается последняя непреодолимая пропасть; каждый из нас в одиночестве приходит в этот мир и в одиночестве должен его покидать». Всякое другое чувство одиночества и изоляции происходит именно от этой данности.
Как сейчас я помню одного парня, обратившегося за советом: он жил с друзьями в чужом городе, но эти «друзья» были настолько жестокими, что причиняли ему много зла и несправедливости. Однако, покинуть их он не мог – он боялся быть один в новой среде, которая, к слову, не была уж столь агрессивна, уж точно не более, чем для других. Тогда я предположил, что его страх быть одному – отголосок чувства экзистенциального одиночества, которое только усиливалось в такие минуты, и оказался прав.
***
Итак, есть жизнь, и ее неотъемлемые данности – мы все смертны, на нас лежит бремя выбора, изначального смысла не существует, и мы навсегда изолированы от мира и людей. Естественно, эти истины приходят к нам со временем, впрочем, можно сказать, что весьма рано – думаю, у большинства подростков к 15-16 годам уже появляется понимание этих закономерностей, и тогда формируются методы защиты от них.
Но, и я хочу подчеркнуть это, экзистенциальные данности, которых мы так свободно говорим сейчас – всегда существуют в двух измерениях – в сознательном и бессознательном (подсознательном, кому так удобнее). Сознательно мы можем говорить, например, о смерти, называть все своими именами, но бессознательно выстраиваем барьер защит и отрицаний. Таким образом, основной метод фрейдовского анализа – «озвучить», проговорить проблему – не является панацеей. Если сексуальной тревогой можно поделится и удовлетворится проиграв ее виртуально в кабинете психолога, от смерти или бессмысленности таким образом сбежать не выйдет. Эта боль всегда с нами. А далее, выражаясь словами К.Г.Юнга: «Психологическое правило гласит, что если внутренняя ситуация не осознается, она превращается во внешние события». Этот конфликт между человеком и конечными данностями – находит свое отображение в невротических симптомах, защитах и т.д. И именно это и формирует основу психологической проблемы, которая выражает состояние внутренней разобщенности и опустошенности личности.
Очень часто, да почти всегда, проблема, например, неудовлетворенность сексуальной активностью или конфликт с родственниками – не несет в себе прямого указания на этот конфликт. Но при детальном ее рассмотрении, мы непременно найдем настоящую основу, или «причину причин», о которой говорили выше.
Закончив статью, я понял, что упустил один важный момент. Если я говорю о неврозе как о «не норме», следовательно, надо сказать, или по крайней мере, обозначить что такое «норма».
Но парадокс состоит в том, что нормы, в общепринятом значении не существует. Несмотря на то, что есть выработанные обществом порядки и показатели, они все равно остаются скорее пониманием «нормы» в социально-адаптивной сфере, а не в сфере внутриличностных расстройств.
Этой нормы не может быть, так как пока существует человек и известные нам экзистенциальные данности, будут существовать и формы защиты от них – как менее, так и более психогеннные; к тому же, помня об уникальности каждой жизни – можем ли мы навешивать на нее ярлык «нормы», не имея возможности осмыслить чужое существование и его феномены? Даже самый «нормальный человек» будет иметь определенные психологические особенности, влияющие на его характер и жизненный путь. Что тогда считать нормой? Может быть, вот это «подвешенное» и изменчивое состояние и есть норма? А как же в таком случае с фрейдовским пониманием условно нормального человека, как такого, который может «любить и работать»? Признаюсь – однозначного ответа у меня нет.
Шопенгауэр говорил, что счастливая жизнь это та жизнь, в которой было просто меньше печали и бедствий, чем в других.
Возможно, нормальный человек – это тот, кто страдает сам от себя немного меньше, чем другие?..
Автор Дмитрий Лобачев
Читайте также:
- Теория и практика экзистенциальной психологии: Краткая история
- Теория и практика экзистенциальной психологии. Соотношение человека и экзистенции: как это работает?
- Теория и практика экзистенциальной психологии: о смерти и о жизни.
Купить книгу Дмитрия Лобачева «Между тьмой и светом» вы можете на нашем сайте